— Юлия, добрый день! Многие люди в зоне АТО, которые, благодаря вам, получили существенную помощь, говорят о вас, как об очень уважаемом волонтере. В чём именно заключается ваша деятельность и как давно она началась?
— Волонтерством я начала заниматься с первых дней войны. Но я, как обыкновенный волонтер, как и все, привожу помощь армии, то есть то, что ребята просят на передовые позиции.
— Мы знаем, что вы были ранены. Как это случилось? Как вы теперь себя чувствуете?
— В прошлом году 8 марта при выезде с Зованки (поселок Зайцево) нас начали обстреливать, когда мы выгружались, и на выезде возле гостиницы снайпер стрелял в машину и было попадание в стойку и в дверь. Водитель и я получили ранения. Ребята из 25-й бригады, это как раз было перед их блок-постом. Нас вытащили, оказали первую помощь, вызвали АСа бригаду девочек, и нас сразу же отвезли в госпиталь в Бахмут. Там прооперировали, ну и еще было несколько операций уже в Киеве.
— Как долго вы проходили реабилитацию?
— После ранения? Полтора месяца. Я потом поехала в зону АТО. Ребята звонили, просили помощи. Я, когда лежала в больнице, было ощущение, что больше я уже в зону АТО не поеду. Потому что появился страх, я анализировала, вспоминала, и начала картины рисовать, чем это могло все закончиться. Но, когда ребята начали передавать цветы туда, в Мечникова, и приехали с промзоны и, когда жители поселка Зованка, этого в Зайцево, которые на тот момент сидели без пенсии, без ничего — они собрали четыре тысячи, думали, что у меня платное лечение. А у меня все бесплатно было. Но они смогли собрать эти четыре тысячи. Они отправили мне на карточку на лечение. Как я могу их бросить?
— А ваши близкие? Как относятся к тому, что вы так рискуете своей жизнью?
— Отрицательно. У меня дети, и они меня ругают, чтобы я не ездила по передовым позициям, но в то же время понимают, что нужна помощь.
— Как вы считаете, какой на сегодня уровень поддержки волонтерского движения государством?
